«Никаких шансов найти ребенка не было». Как устроено усыновление в России? «Новая-Европа» рассказывает три личных истории об его особенностях

Имена всех героев изменены из соображений их безопасности.
«Мы экстренно забрали Варю»
— Это действительно трагичная ситуация, — говорит 50-летняя Мария из Краснодарского края.
Несколько лет назад женщина удочерила собственную племянницу Варвару, дочь родной сестры. Вскоре после рождения Варвары у матери начался сложный период в жизни: она «пустилась во все тяжкие», как говорит сестра, влезла в долги, а в какой-то момент вообще оставила дочь. Несколько лет племянница жила у Марии дома, а потом пришло время отдавать девочку в школу.
— Мы отвезли ее к сестре, чтобы она собрала все документы для оформления в школу. Где-то через месяц мы экстренно забрали Варю оттуда. Выяснилось, что ее мама вместе с сожителем совершили преступление против половой неприкосновенности девочки, — рассказывает Мария.
После этого случая Мария поняла, что ребенка надо спасать и забирать окончательно. Сначала женщина планировала продолжать заботиться о девочке на основании добровольной опеки и с согласия биологических родителей Вари. Однако социальные работники не советовали этот вариант.
— Три недели я инкогнито ходила по опекам, пыталась выяснить, как лучше. Там сказали: „

«Даже если возьмете сейчас доверенность и не лишите мать родительских прав, девочка всё время будет в опасности. Сожитель матери, который знает, что может присесть за [cексуализированное насилие] на 15 лет, будет ее везде караулить».
Поэтому пришлось пойти писать заявление, — рассказывает Мария.
Изначально Мария обращалась в Следственный комитет с намерением заявить именно на сожителя сестры. На вопросы о причастности родственницы женщина старалась не отвечать. Однако, после беседы с Варварой правоохранители заинтересовались и матерью девочки, а через время приговорили женщину к 12 с половиной годам колонии. Сожитель получил 15 лет.
Тогда Мария начала формальный процесс усыновления в органах опеки. Там же, в опеке, помогли составить судебный иск о лишении матери родительских прав и собрать остальные документы: медицинские справки, добровольный отказ отца девочки от родительских прав, сертификат о прохождении Школы приемных родителей (ШПР). Иллюстрация: Алиса Красникова / НГЕ.
Сирота с живыми родителями
— Процесс усыновления длился долго, — делится Мария. — Сначала мы стояли на очереди в ШПР, потом проходили ее, готовили документы. Параллельно проходил суд о лишении родительских прав, это всё не быстро. В это время Варвара жила у нас на основании нотариального согласия, а усыновление в общей сложности заняло около двух лет.
История Варвары и Марии уникальна по нескольким причинам. В первую очередь потому, что нередко в России дети, пострадавшие от родителей, попадают в детские дома, но не могут быть усыновлены. Дело в том, что для усыновления необходимо, чтобы у ребенка не было живых родителей или чтобы они были лишены родительских прав.
Иногда ребенок попадает в детский дом в связи с «трудной жизненной ситуацией» родителей. В таком случае кто-то из родителей приходит отмечаться в соответствующие органы, дает о себе знать, и родительские права сохраняются. При этом усыновить такого ребенка нельзя. Согласно подсчету проекта «Если быть точным», 38,9% всех детей в детских домах находятся именно в таком «временном» статусе.
Этот «временный» статус отчасти связан с тем, что в последние годы в России всё реже лишают граждан родительских прав. „

«Сейчас есть достаточно жесткая установка прилагать все усилия к тому, чтобы сохранить ребенка в кровной семье. Держать семьи в опасном положении под патронажем, под контролем, проверять, что там происходит, оказывать помощь, но не перемещать детей в учреждения»,
— рассказал «Если быть точным» председатель совета Национального фонда защиты детей от жестокого обращения Александр Спивак. Стань со-участником «Новой газеты» Стань соучастником «Новой газеты», подпишись на рассылку и получай письма от редакции Подписаться
«Я плакала каждый раз, когда проезжала мимо этого детского дома»
Пять лет назад Ксения из Петербурга усыновила трехлетнего Витю. У мальчика было легкое отставание в развитии, что не редкость для сирот в российских детских домах. По данным на 2022 год, больше половины детей в домах ребенка имеют хронические заболевания или инвалидность.
Многие люди, нацеленные на приемное родительство, не готовы усыновлять не полностью здоровых детей. «У нас семьи не хотят брать детей-инвалидов, а если берут, то это единичные случаи. В интернатах как раз половина детей с инвалидностью, которых никогда в приемную семью не возьмут», — говорил в беседе с «Известиями» директор благотворительной организации «Детские деревни — SOS» Николай Слабжанин.
Еще одна «сложность» для приемных родителей: по российскому законодательству нельзя разделять родных братьев и сестер.
— Представьте, вы хотите усыновить грудничка, а у него — 15-летний брат. Вы готовы к подростку в семье? Или, наоборот, вы хотите подростка, а у него трое грудничков, — рассуждает Ксения.
Найти ребенка, который хотя бы приблизительно соответствует всем запросам будущих родителей, очень сложно, говорит женщина. В ее случае пришлось пройти через несколько инстанций и детских домов.
После прохождения медкомиссий и сбора всех справок Ксения отправилась в ближайшее отделение органов опеки, при котором был дом ребенка. Но там она «своего» ребенка не нашла и обратилась в федеральный банк данных о детях-сиротах. „

— Это такой банк данных, где дети — как на витрине в магазине с фотографиями. Проблема этого банка данных в том, что фотографии очень часто бывают не актуальны, дети совершенно другие, и там очень плохо обновляется информация,
— делится Ксения. — Плюс к федеральному оператору, который находится в Москве, записаться практически невозможно. Для этого нужно дежурить по ночам на сайте, ждать, когда откроется запись, и кликать вовремя».
Помимо федерального банка с данными есть региональные, по субъектам Федерации. Чтобы познакомиться с ребенком через эту систему, нужно найти окошко на прием и получить от сотрудника соответствующее заявление. Ксении повезло с поиском именно в региональном банке.
— Если тетенька-оператор добрая и вы подарили ей коробку конфет или плакали у нее в кабинете, то вам повезет, — делится опытом Ксения. — Мне помогло именно это, я просто рыдала. Потому что никаких шансов найти ребенка не было. Спустя несколько дней она позвонила мне, прежде чем отправить данные из своего региона в федеральный банк, я успела подать заявление на знакомство с ребенком.
Ксении пришлось проделать такой путь трижды. По закону, после получения разрешения на просмотр потенциальный родитель идет в детский дом знакомиться с ребенком и если по каким-то причинам решает не усыновлять, то пишет отказ. Прийти в детский дом можно с независимым врачом, который поможет проконсультировать будущего родителя по поводу состоянию здоровья ребенка.
Ксения готовилась усыновить ребенка одна, без мужа, на тот момент у нее уже была родная дочь. Поэтому к ребенку с серьезными проблемами со здоровьем женщина была не готова.
Так, в первый раз приглашенная Ксенией врач-невролог предупредила, что ребенок вряд ли когда-то сможет ходить, и порекомендовала ей внимательно отнестись к оценке собственных сил. Тогда Ксения не решилась на усыновление.
Во второй раз тоже не сложилось.
— Персонал детских домов не всегда бывает приятным, — делится женщина. — Однажды после знакомства с ребенком меня вызывала главврач и сказала: „

«Вы понимаете, что вы сейчас себе жизнь испортите? У вас старшая девочка кровная. Знаете, чем всё закончится? Он вырастет и ее изнасилует».
Найти «своего» мальчика Ксении удалось только с третьей попытки. С рождения идеи взять ребенка в семью и до завершения процесса у Ксении прошло пять лет. Женщина признается, что этот путь мог быть гораздо короче: многое зависит от жизненных обстоятельств, желаний и целеустремленности будущих родителей.
Ксения говорит, что знакомство с детьми, которых она не решилась усыновить, оставили неизгладимое впечатление.
— После отказала я испытывала такие эмоции, словно оставила собственного ребенка. Это была величайшая трагедия. Раньше я плакала каждый раз, когда проезжала мимо этого детдома. Сейчас уже, конечно, не плачу. Но всё равно помню глаза этого ребенка. Иллюстрация: Алиса Красникова / НГЕ.
«Закрыла глаза и ткнула пальцем в экран»
У Ольги из Костромской области восемь кровных детей. А несколько месяцев назад она усыновила мальчика, который до этого шесть лет жил у нее в опеке. Долгое время женщина откладывала процесс усыновления, потому что не хотела заниматься дополнительными документами. Опека дает и ребенку, и взрослому чуть меньше прав, но, в отличие от усыновления, может быть оформлена, даже если родители ребенка своих прав не лишены.
Одна из дочерей Ольги с детства вынуждена пользоваться инвалидной коляской, она ходит на реабилитационные занятия. Во время таких занятий Ольга с дочкой подружились с другой девочкой, у которой тоже была инвалидность. Девочка жила в детском доме.
— На занятия девочку водили волонтеры, и у них я начала узнавать про усыновление, — вспоминает женщина. — Весь процесс очень долгий, особенно учитывая нашу инфраструктуру. Естественно, девочку уже забрали, она сейчас в Питере. А я на автомате продолжала собирать документы, всё собрала и взяла мальчика.
Чтобы найти ребенка, Ольга обратилась в местный банк данных, но по ее запросу там детей не оказалось. Женщине хотелось ребенка, который пользуется инвалидной коляской, но без серьезных отставаний в умственном развитии. Тогда Ольга обратилась к знакомой приемной маме, и та помогла женщине найти несколько нужных анкет.
— Эти анкеты были из разных фондов. Я увидела их и подумала: «Господи, как же я буду выбирать…» — вспоминает Ольга. „

— Я привыкла, что рожаю ребенка, и ничего выбирать не надо. Тогда я закрыла глаза и ткнула пальцем в экран. Выпал мальчик, он оказался в другой части страны. Я слетала за ним, отдали без проблем.
Дом Ольги расположен в небольшом населенном пункте, поэтому сбор документов на усыновление дался ей непросто. По словам женщины, ей сложно было «выловить» всех нужных врачей для получения медицинских справок: до каждого специалиста нужно было ехать несколько десятков километров в ближайший город. Иллюстрация: Алиса Красникова / НГЕ.
«Мне сказали, что курить вредно»
Усыновление ребенка в России состоит из нескольких этапов. Часто первым делом будущие приемные родители обращаются к представителю органа опеки, там их расспрашивают о планах и мотивации, а также рассказывают, какие необходимо собрать документы.
В перечень документов входят медицинские справки — в частности, об отсутствии ВИЧ и поздних степеней рака, справки с работы, подтверждение отсутствия судимости. Кроме этого, всем, кто планирует усыновление, обязательно пройти Школу приемных родителей (ШПР). Попасть в школу не всегда просто, иногда будущие родители ждут окошек по несколько месяцев.
Героини этого текста по-разному описывают свой опыт в ШПР. По словам Марии и Ксении, Школа дала им много полезных знаний несмотря на то, что до усыновления у обеих женщин уже были кровные дети.
— Мы с мужем сначала скептически отнеслись к этой школе, — рассказывает Мария, удочерившая племянницу. „

— У нас же своих трое детей, мы думали, что все из себя такие умные. А оказалось, что занятия очень полезные. Мы почерпнули много всего полезного,
и даже в процессе общения со старшей, кровной дочкой нам стало в каких-то вопросах проще.
Качество занятий в такой школе разнится от региона к региону. Ольга рассказала, что в ее случае занятия были очень номинальными, и ничего нового она не узнала.
— Вся школа заняла дня три. Мне сказали, что курить вредно, и дали прочитать какую-то книжку, которую я и так до этого читала, — вспоминает женщина.
Когда все документы собраны, начинается поиск ребенка — также с помощью органов опеки, фондов или операторов банков данных. Последний этап усыновления — суд, но, как правило, это уже чистая формальность.